НЕВРОПАТОЛОГИЯ

НЕВРОПАТОЛОГИЯ, учение о б-нях нервной системы. В качестве самостоятельной ветви медицины Н. начала постепенно выделяться с половины 19 в.; до этого времени нервные б-ни составляли лишь одну из глав психиатрии или внутренней медицины. Как-раз в Германии это объединение Н. и внутренней медицины в одну общую дисциплину задержалось особенно долго, в то время как в большинстве других стран, в том числе и в России Н. сравнительно рано отделилась or смежных специальностей. Отделы Н. Невропатология распадается на две главных части: 1) общую Н., трактующую общие вопросы патологии нервной системы, и 2) частную Н., трактующую отдельные клин, формы. Первый отдел занимал всегда в Н. очень видное место; это объясняется тем, что общая патология •обычно оставляет в стороне все анимальные процессы. Второй отдел обычно расчленялся раньше, а иногда расчленяется и теперь, на следующие подотделы: учение о болезнях головного мозга, о б-нях спинного мозга, о б-нях периферической нервной системы, о -б-нях вегетативной нервной системы и о неврозах. Такое разделение является однако в ■значительной степени условным: многие формы (напр. невролюес, рассеянный склероз, сирингомиелия, бэковой амиотрофический •склероз и др.) поражают часто головной мозг и спинной мозг одновременно; другие, как напр. свинцовое отравление, поражают ■одновременно центральную и периферическую или, как tabes dorsalis, анимальную и вегетативную нервную систему. Точно разграничить б-ни по этим группам т. о. не удается. Поэтому теперь все чаще делаются попытки разбить Н. по этиологическому принципу, разделяя ее на отделы, трактующие заболевания токсические, инфекционные, травматические, наследственные и т. д., новообразования, аномалии развития и пр.,—деление, к-рое является более правильным. Многие формы, трактуемые обычно в Н. (эпилепсия, травматические неврозы, истерия, неврастения и др.), одновременно изучаются и в психиатрии, причем за последнее время намечается тенденция изъять из клин. Н. область чистых неврозов в связи с подходом психиатров к проблемам пограничных состояний и т. н. «малой» (вне-больничной) психиатрии. Историческое развитие Н. Современная Н. придерживается строгого «нат.-физиол. мышления, и развитие ее было во всех странах неотделимо от прогресса знаний в области анатомии и физиологии нервной системы. Однако как-раз в анатомии мозга особенно долго господствовал чисто морфол. принцип. Различные отделы мозга описывались б. или м. точно, без того, чтобы был хоть сколько-нибудь разъяснен физиол. смысл его топографической неоднородности. Отсюда—оставшаяся от этой эпохи номенклатура, в к-рой отразилось лишь внешнее сходство того или другого отдела мозга с каким-нибудь известным объектом. Так получались «лира Давида», «нога морского конька», «птичья шпора», «древо жизни», «олива», «пирамида» и т. п., и лишь иногда кажущаяся связь с физиологически известными областями накладывала на эту терминологию и некоторый как бы физиол. отпечаток («зрительный бугор»), к-рый впрочем нередко оказывался затем ошибочным. Вся масса описанного т. о. головного и спинного мозга представлялась функционально еще совершенно непонятной, вследствие чего было конечно невозможным и создание нервной патологии. Этот период хорошо характеризуется следующим афоризмом Ран-цони, касающимся головного мозга: «ОЬ-scura natura, obscuriores morbi, functiones autem obscurissimae». Однако с начала 19 в. начали поступать со всех сторон описания фактов в пользу того, что наблюдения над б-ными, с одной стороны, физиол. эксперимент — с другой, в состоянии доказать определенное фнкц. дробление различных отделов центральной нервной системы. Чарльз Белл (Ch. Bell; 1811) точно установил такой основной факт нервной физиологии, как двигательную функцию передних и чувствующую— задних корешков спинного мозга. Другими авторами был сделан вслед за тем ряд выдающихся исследований, вносивших новый свет в казавшуюся совершенно непонятной морфологию то одного то другого отдела мозга. Так, в 40-х гг. Броун-Секар (Brown-Sequard) прекраснейшими опытами над животными и правильной трактовкой клинико-анат. материала из патологии человека установил неодинаковый уровень перекреста двигательных и чувствующих проводников в спинном мозгу. Однако исследования эти касались на первых порах лишь наиболее простых, низших функций, гл. обр. функции чувствительности и движения. Функции же более сложные, особенно поскольку дело шло о псих, процессах, конечно еще не могли быть правильно расчленены. Впрочем идея о возможности локализовать псих, функции задолго предшествовала первым точным работам в этой области; как известно, в начале 19 века Фр. Галль (Fr. Gall) создал целую науку, «френологию», исходившую однако из ложного принципа (имеющиеся будто бы выпячивания черепа над наиболее развитыми отделами мозга свидетельствуют о развитии тех или иных псих, способностей) и не основанную на точно установленных фактах. Неуспех френологии дискредитировал на нек-рое время учение о локализации псих. функций. Тем не менее исследователи первой половины 19 в. постоянно возвращались к этой проблеме; особая локализация в мозгу речевых функций начала считаться весьма вероятной, и наконец в 1861 г. П. Брока (Р. Вгоса) на основании исследования двух мозгов, полученных от больных, представлявших клинич. картину афазии, мог уже довольно точно определить участок мозга, разрушение которого делает невозможной функцию речи. Участок этот был определен именно в ножке 3-й левой лобной извилины— место, получившее впоследствии название «центра Брока». Это открытие, несмотря на то, что абсолютная точность первоначального определения и оспаривается некоторыми современными авторами, по справедливости рассматривается как создавшее эпоху в изучении мозга. Была пробита брешь в перво- начальных гипотезах о фнкц. однородности всех отделов мозговой коры. Действительно в 60-х и 70-х гг. 19 века быстро начинает развиваться дальнейшее учение о локализациях. Следуют друг за другом открытие электровозбудимости двигательных центров (Fritsch, Hitzig), блестящий клин, анализ кортикальных судорог (Jackson), описывается сенсорная зона речи (Wernicke), синдром душевной слепоты (Munk) и т. д. Все эти новые воззрения сейчас же начинают проникать в неврологическую клинику, к-рая быстро перестраивается в соответствии с новыми анат.-физиол. данными, что и делает возможным появление в 70 —5-0-х гг. 19 в. блестящей плеяды таких крупных невропатологов-клиницистов, Дюшен, Вюльпиан, Шарко (Duchenne, Vulpian, Charcot) со своими многочисленными учениками (Erb, Remak, Friedreich, Wernicke, Jaekson, Gowers и др.). Из хаоса до того непонятных и смешиваемых нервных страданий в эту эпоху выделяются такие основные формы, как tabes dorsalis, спазмо-дическая параплегия, прогрессивная мышечная атрофия с ее разнообразными подвидами, рассеянный склероз, боковой амиотро-фический склероз и т. д., а также разрабатываются четкие основания научной электродиагностики. Особенно подробно изучается при этом патология спинного мозга, в то время как системные заболевания головного мозга как органа, изученного гораздо меньше, еще долго ускользают от внимания. Зато. внимание клиницистов этой эпохи неизменно возвращается к истерии, большому неврозу, который еще плохо умеют диагностировать и который в состоянии давать контрактуры, анестезии и параличи, внешне несколько сходные с теми, к-рые зависят от органического поражения мозга. Вследствие этого по изучению истерии потребовалось провести очень большую работу (Char-cot, Gilles de la Tourrette, Bernheim и др.) и уточнить диагностику между «органическим» и «функциональным», к-рая только и дала будущим исследователям возможность точного изучения уже заведомо органической симптоматологии. Невропатологам этой эпохи конечно не удавалось оставаться чистыми клиницистами. Им неизбежно приходилось быть одновременно патолого-ана-томами и нередко изучать нормальную анатомию и гистологию мозга. И действительно в анатомич. номенклатуре мозга мы постоянно встречаем теперь имена видных клиницистов (пучок Монакова, ядро Бехтерева, ядро Вестфаль-Эдингера, ядро Даркшевича и т. п.), а пат. гистология нервной системы до наших дней оказалась оторванной от общих пат.-анат. кабинетов и ин-тов и центрируется в особых лабораториях при нервных клиниках и б-цах. Эта громадная и плодотворнейшая клини-ко-анат. работа делалась возможной только потому, что одновременно разрабатывались все более точные методы гист. исследования, сыгравшие особо важную роль в развитии клин. Н. и приведшие к распространению более правильных воззрений на структуру и взаимную связь отдельных мор'фол; элементов, из к-рых состоит цен- тральная нервная система. Именно, как-раз в половине 19 в. первоначальные грубые методы изучения хода нервных волокон (уплотнение с последующим механическим расщи-пыванием) сменились более четкой методикой. Штиллинг (Stilling) первый применил метод разложения спинного мозга на серию непрерывных срезов, метод, позволивший (особенно благодаря ряду последующих технических усовершенствований) значительно ближе подойти к обособлению отдельных систем волокон и к установлению связи их с той или иной клеточной группой; это стало совершенно необходимым после того как было выяснено (Ремак), что каждое нервное волокно берет начало из нервной клетки.—-Значительным шагом вперед явилось далее вытеснение старого метода окраски кармином (Gerlach) окраской гематоксилином (Weigert) и особенно введение метода импрегнации Гольджи, благодаря к-рому удавалось получить значительно более ясные картины. Прогресс в этой области невроги-стологии привел к созданию замечательной «теории невронов» (Waldeyer). Теория эта была крайне ценной для дальнейшего развития клин. Н. и легла в основу всего кли-нико-анат. мышления невропатологов. Согласно этому учению начали представлять себе нервную систему как сумму гистолог. нервных единиц, «невронов» (нервная клетка со всеми ее отростками; из них некоторые могут быть чрезвычайно выросшими в длину ;; аксоны, будучи отделенными от нервн. клетки, подвергаются перерождению (вторичное перерождение Тюрка, аналогичное Валлеровскому перерождению периферического нервного волокна), позволяющему проследить ход всей перерожденной системы тем более отчетливо, что перерождение это, как оказалось, не переходит на смежный неврон. Т. о. был разработан чрезвычайно точный метод сериального исследования вторичных (восходящих и нисходящих) перерождений, посредством к-рого и были преимущественно добыты наши современные знания о ходе проводящих путей в центральной нервной системе. Метод вторичных перерождений широко применялся в экспериментах на животных и в пат. анатомии человека.—Далее Флексигом (Flechsig) был разработан эмбриологический (миелогенети-ческий) метод исследования проводящих систем, основанный на неодновременности их созревания. Большое значение в этой работе имел и метод сравнительно-анатомический. Благодаря всем этим методам внесено было значительное прояснение в понимание функции отдельных составных частей головного и спинного мозга, к-рый к этому времени перестает уже быть загадочным органом с совершенно непонятной топографией серого и белого веществ, а мыслится как весьма сложно устроенная комбинация центробежных, центростремительных и сочетательных .систем, из к-рых каждой свойственно совершенно определенное фнкц. значение. Поэтому пути пошла и клин, диагностика, создавая семиотику уже не тех или других грубых отделов головного и спинного мозга_га определенных центров и систем и еще более детально определенных невронов, из к-рых складываются эти системы. Имевшая место во второй половине 19 в. эпоха этого блестящего развития Н. совпала с устройством первых самостоятельных нервных клиник и б-ц. Особенной известностью стала пользоваться нервная клиника Парижского ун-та, помещающаяся в госпитале Сальпетриер и возглавлявшаяся тогда Шарко. В Саль-петриере образовался центр научной Н., имевший в течение долгого периода мировое значение. Стали возникать специальные невропатологические общества (одним из старейших является Парижское неврологическое об-во, а также Московское об-во невропатологов и психиатров), журналы (Revue neurologique, Deutsche Zeitschrift fur Ner-venhdlkunde, Neurologisches Zentralblatt, Brain) и начали организовываться съезды. Р а з в и т*н е Н. в России шло все время параллельно с общим развитием Н. Первая клиника нервных б-ней была организована в 1869 г. А. Я. Кожевниковым в Ново-Екатерининской б-це при первой кафедре нервных б-ней Московского ун-та. Затем в 1881 г. была устроена нервная клиника (как часть психиатрической) при Военно-медиц. академии И. П. Мержеевским в Петербурге. Ленинград и Москва с тех пор остаются центрами русской Н., двумя главными школами, из к-рых вышел целый ряд выдающихся ученых. Московский центр был представлен рядом крупных учеников А. Я. Кожевникова (С. С. Корсаков, В. К. Рот, Г. И. Прибытков, В. А. Муратов, П. А. Преображенский, Г. И. Россолимо, Л. С. Минор, Л. О. Даркшевич). Перенеся свою деятельность в Казань, последний создал там ответвление моек, школы с многочисленными учениками (А. О. Фаворский в Казани, И. Е. Осокин в Саратове, Первушин в Перми и др.). Ленинградский центр дал ряд учеников И. П. Мержеевского в качестве профессоров провинциальных ун-тов [В. Р. Чиж (Юрьев), И. В. Сикорский (Киев), Я. А. Анфимов (Томск, Харьков), А. Е. Щербак (Варшава) и др.]. В. М. Бехтерев после Мержеевского был долгое время главой Ленинградской школы. По мере роста ун-тов и открытия при них нервных клиник начали образовываться и б. или м. крупные провинциальные неврологические центры, из к-рых заслуживают быть отмеченными Киев (П. Н. Лапинский и его школа), Одесса (Н. М. Поцов, Райпист, Янишевский, Маркан и др.), Харьков (П. И. Ковалевский, ныне А. И. Гейманович и А. М. Гринштейн), Ростов-на-Дону (К. С. Агаджанян, ныне Эмдин), Минск (М. Б. Кроль), Томск (Л. И. Омороков), Ташкент (А. М. Захарченко), Баку, Тифлис и др. В Ленинграде работают в наст, время Л. В. Блуменау, М. И. Аствацатуров, М. П. Никитин, Гервер и др., в Москве—Л. С. Минор, Ё. К. Сепп, В. В. Крамер, М. С. Мар-гулис, В. К. Хорошко, С. Н. Давиденков и другие. Из периодических журналов у нас особенно большую роль сыграл московский «Журнал невропатологии и психиатрии», выходящий с 1901 г., и ленинградское «Обозрение психиатрии, неврологии и экспериментальной психологии», выходившее в 1926—30 гг. В Киеве с 1925 г. выходит «Со- временная психоневрология». В1883—99 гг. в Петербурге выходил «Вестник клинич. и судебн. психиатрии и невропатологии». Ряд журналов, посвященных Н., основывался в разных научных центрах, но не продержался до наст, времени. Из них наибольшее значение имели «Вопросы нервнопси-хической медицины», выходившие в Киеве в-1896—1905 гг., «Неврологический вестник», выходивший в 1893 —1918 гг. в Казани, «Психиатрическая газета», выходившая в 1910 г. в Петербурге и «Журнал психологии, неврологии и психиатрии», издававшийся в Москве в 1922—24 гг. Значительная часть работ советских невропатологов помещается либо в общей мед. печати, либо в специальных непериодических сборниках и трудах, выходящих из многих клиник и ин-тов, либо наконец за границей, гл. обр. в нем. прессе. Благодаря этой разбросанности полный учет русской неврологической литературы всегда был очень труден. В то время как наши неврологические кафедры постоянно стремились обособиться от психиатрических кафедр, журналы и раньше и теперь объединяют невропатологов и психиатров.— То же касается специальных съездов, которые периодически созывались, начиная с 1887 г., когда в Москве имел место I Съезд отечественных психиатров; II съезд был созван в Киеве в 1905 г., а III—в Ленинграде в 1909 г. В 1911 году в Москве происходил I Съезд Русского союза психиатров и невропатологов и в 1927 г. в Москве же—I Всесоюзный съезд невропатологов и психиатров. Кроме того невропатологи собирались на специальных секциях пироговских съездов и специальных совещаниях во время войны и в первые годы революции и после Октябрьского переворота. Большим шагом вперед по сравнению с прежними съездами в отношении методологического пересмотра психоневрологических дисциплин и в частности клинич. невропатологии явился Ленинградский съезд по изучению поведения человека (1930). Разработке проблем невропатологии на основе марксистско-ленинской теории посвящена деятельность Об-ва психоневрологов - материалистов при Комакаде-мии, а также Московского об-ва невропатологов и психиатров, реорганизованного в 1929 году. Этот методологический пересмотр дает возможность отмести от невропатологии целый ряд вульгарно-механистических или идеалистических гипотез и точек зрения, своеобразно отображающих классовые отношения буржуазных стран, и содействует той реконструкции советской невропатологии _тк-рая необходимо связана с эпохой социалистической стройки. Современная Н. Можно считать,что-в течение последней четверти 19 в. Н. уже закончила свое обособление в качестве вполне самостоятельной мед. дисциплины. Вслед за тем не прекращается ее быстрое поступательное развитие, в котором намечается, с одной стороны, все большее развитие дальнейшей специализации внутри самой Н., с другой стороны—все более тесная связь Н. с другими мед. дисциплинами, от к-рых она была поневоле несколько изолирована в течение ее первоначального конструктивного- периода. Главные этапы этой современной эволюции Н. сводятся к следующему. Значительно более тесной становится с каждым годом связь Н. с клиникой внутренних б-ней. Здесь, с одной стороны, начинают подвергаться все более глубокому изучению неврологические синдромы, обязанные своим развитием общим заболеваниям и нарушениям общего химизма, каковы напр. фуникулярные миелиты, развивающиеся при пернициозной анемии, нервные синдромы при т. н. генуинной гипертонии, при полицитемии, уремические и диабетические нервные синдромы, неврологические симптомокомплексы при общих инфекциях и токсикозах и т. п.; с другой стороны, внимание заостряется на вопросах взаимоотношения общего химизма и химизма нервной системы, что приводит к постановке на очередь проблемы гематоэнцефали-ческого барьера (см. Барьерная функция). Углубленное изучение химизма спинномозговой жидкости успешно включается в этот круг исследований. Работа эта уже дала в наст, время ряд интереснейших фактов для понимания многих вопросов общей патологии центральной нервной системы.—Далее в направлении связи неврологической и внутренней клиник резко на первый план выдвинулись вопросы, связанные с изучением эндокринных и вегетативных функций. Уже давно выделенные основные эндокринно-нервные синдромы (акромегалия, микседема, гипертиреоидизм) быстро пополнились рядом вновь изучаемых форм, в то время как первоначальное более простое представление об элементарной связи определенных •синдромов с той или другой железой постепенно заменялось понятием о сложных плю-ригляндулярных корреляциях. — Чрезвычайно плодотворными для клин. Н. оказались далее современные достижения в области вегетативной нервной системы, особенно в том ее отделе, к-рый касается анатомии и ■физиологии вегетативной иннервации покровов (вазомоторные, трофические, пиломотор-•ные и потоотделительные функции), отделе, уже непосредственно приложимом к топической диагностике (работы A. Thomas и др.), •благодаря чему в наст, время усиленно разрабатывается целая новая глава в неврологической клинике. Равно и современное учение о вегетативной иннервации поперечнополосатого мышечного волокна позволило в совершенно новом свете представить себе патогенез таких болезненных процессов, как dystrophia musculorum progressiva, па-роксизмальный семейный паралич и нек-рые формы посттравматической мышечной атрофии. Как известно, изменение наших воззрений на патогенез этих форм привело уже и к новым терап^втич. попыткам в этой области, построенным более рационально. Последнее десятилетие отмечено также быстрой разработкой весьма сложной анатомии вегетативных центров промежуточного мозга,—глава, к-рая далеко еще не является законченной, но уже обещает в ближайшем будущем дать возможность новых и интереснейших клинико-анатомических построений. Подобно этому многообразному контакту с разными отделами внутренней медицины, устанавливались и все более углубленные связи Н. с другими мед. дисциплинами. Наиболее плодотворным был здесь контакт с Н. хир у р г и е й («нейрохирургия»), обнаруживающий оперативные возможности, неизмеримо более широкие, чем можно было предполагать еще недавно, и придающий актуальный интерес многим локализациям, в прежнее время имевшим, казалось, только чисто теоретическое значение. Именно в связи с развитием неврохи-рургии пошло быстрыми шагами современное учение об опухолях головного и спинного мозга. Этому же развитию неврохирур-гического направления Н. обязана введением таких ценнейших методов клинич. исследования, как контрастная рентгенография с введением воздуха или липиодола, сделавшаяся быстро необходимым моментом при многих сложных диагностиках. Поскольку нервная система функционально участвует в любой системе органов, неудивительно, что делается очередным контакт Н. с рядом других медиц. специальностей. Особенно важно отметить актуальное значение контакта с офтальмологией и сот о-р и н о-л ярингологией, приведшего уже в Зап. Европе и в СССР к появлению своеобразных «ото-невро-офтальмологических» научных группировок. — Вместе с развитием такого рода пограничных специализаций и внутри самой Н. постепенно образуются все более диференцированные малые специальности, требующие самостоятельного изучения. Такова напр. детская неврология, заключающая в себе столько особенностей, что может представиться целесообразным выделение особой специализации «микроневрологии» или «невропе-диатрии». Наконец в этом стремлении к отказу от первоначальной обособленности и к связи со всеми остальными вопросами патологии учение о нервных б-нях подошло снова к своей старой связи с психиатрией., Если когда-то, в эпоху выработки собственных методов, прогресс Н. требовал ее отрыва от клиники душевных б-ней, то теперь, наоборот, вооруженные уже испытанными методами невропатологи ищут с психиатра-ми все более тесного сближения. Более детальное изучение психики б-ного становится все более необходимым для невропатолога. Интересно, что именно из неврологических клиник начали исходить попытки дать методологические схемы психологического исследования («психологический профиль» Рос-солимо). Это сближение деятельности невропатологов и психиатров объясняется как общностью многих изучаемых здесь форм (эпилепсия, неврозы, многие органические б-ни головного мозга), так и общностью теоретических задач, встающих перед невропатологом и психиатром (изучение высшей нервной деятельности) и наконец тем обстоятельством, что при изучении форм в раз-. резе их соц. значения (вопросы проф. отбора, инвалидности, экспертизы, экзо- и эндогенного моментов в этиологии и пр.) работа невропатологов и психиатров является б. ч. неотделимой. Т. о. постепенно снова встает вопрос об общей основной специализации врача-«психоневролога», однако б. ч. уже •с определенным уклоном в какую-нибудь сторону (пато-гистология, профессиональная патология, экспериментальная неврология, генетика и т. п.). Кроме перечисленных моментов дальнейшим определяющим фактором в развитии ■современной Н. явились многочисленные достижения в области методов исследования, анатомии, физиологии и общей патологии нервной системы. Из методов исследования, обогативших Н. за последнее время, особенно следует отметить значительный прогресс рентгенографии, методику исследования вестибулярного аппарата, а также введение метода хронаксиметрии. Из новых анат. данных большое значение имеют работы о сомато-топической локали-зации в мозжечке, о топографии артериаль-.ных бассейнов и особенно работы от. н. экстрапирамидной двигательной («стриар-ной») системе. Эта последняя система, патология которой впервые была изучена в 1911—12 гг. Вильсоном при прогрессивной лентикулярной атрофии, Фохтом и Оппен-геймом при двойном атетозе и Альцгейме-ром при Гентингтоновской хорее, оказалась крайне ранимой при эпидемическом энцефалите, давшем неожиданно столь большое количество новых фактов, что на съезде франц. невропатологов в 1922 г. с полным правом говорили о настоящей «неврологической революции». Действительно, учет новых данных привел к необходимости коренного пересмотра наших прежних представлений о взаимодействии различных систем мозга, в результате чего появилась новая трактовка многих прежде известных синдромов. В частности изучение стриарной системы дало сильный толчок для пересмотра и более точной классификации многочисленных гиперкинезов, играющих столь большую роль в клинике б-ней нервной системы. Вместе с тем резко сузилась и область «функциональных» б-ней, в к-рой еще недавно фигурировали такие заболевания, как хорея, дрожательный паралич, миокло-нии, многие виды локализованных судорог и тиков и т. п.—Другим важным достижением современной анатомии мозга явилось гист. изучение особенностей строения различных зон мозга (миело- и особенно цито-архитектоника) — работы Бродмана, С. и О. Фохтов, Экономо, быстро показавшие, что границы функционально-идентичных отделов коры совпадают именно с этими цито-■архитектоническими полями, а не с бороздами и извилинами, видимыми на поверхности ■полушарий; точка зрения, к-рая снова потребовала пересмотра наших привычных то-листических воззрений. В области экспериментальной физиологии последнее время характеризуется значительно большим уточнением лабораторных фактов, а главное более реальной возможностью строить аналогии между клин, синдромами и данными лаборатории. В значительргой степени объясняется это •тем, что, экспериментируя с головным мозгом, начали (Magnus, de Kleijn и их школа) яри экстирпации мозговых отделов исходить из анализа сохраненных функций для суждения о физиол. роли сохраненных отделов нервной системы, вместо того чтобы, как это делали прежние экспериментаторы, приписывать выпавшие функции экстирпиро-ванному отделу; так. обр. работа с головным мозгом явилась непосредственным продолжением работ Шеррингтона (Sherrington) и его школы над функцией изолированного спинного мозга. Этот метод в соединении с величайшей тщательностью опытов позволил уже блестяще разрешить ряд проблем, связанных с центральной регуляцией тонуса (см. Децеребрация). Все эти достижения быстро нашли свое отражение в клинике нервных б-ней. Так, была проведена аналогия между защитными рефлексами человека и рефлексами спинального автоматизма в Шеррингтоновских опытах (Marie, Foix); начали подробно изучать у человека шейные, лабиринтные и более сложные стволовые рефлексы, постуральные рефлексы, индуцированные движения и т. д. Клин, материал ,изучаемый так. обр.,уже не является оторванным от данных физиол. лаборатории и должен явиться прямым доказательством того сходства и тех отличий, к-рые существуют между центральной нервной системой человека и высших животных. Может быть еще большее значение, чем эти работы англ. и голландских физиологов, имеют для клиники нервных б-ней работы И. П. Павлова и его школы, которые дали возможность глубже проникнуть в механизмы временных связей, постоянно образующихся в головном мозгу, и тем самым дали убедительнейшее доказательство закономерной текучести состояний раздражения и угнетения в нервных центрах. Эти принципы заставили невропатологов в значительной степени отказаться от когда-то бывших в моде примитивных «линейных» схем (вроде известной афазической схемы Лихт-гейм-Вернике), будто бы объяснявших сложные нервно-психические процессы. Учение об условных рефлексах т. о. значительно способствовало распространению в Н. более правильного физиол. понимания и сделало неврологическое мышление значительно более динамичным. Кроме того в нервную клинику был и непосредственно перенесен метод условных и сочетательно-двигательных рефлексов. — Наконец в порядке выяснения основных вопросов общей патологии перед современной Н. ставятся проблемы распространения ядов по нервной системе и их фиксации, теории элективного действия ядов, теории патоклизов О. Фохта и ряд других основных патологич. проблем, свидетельствующих о том, что современная Н. теснейшим образом связывается со всеми основными вопросами патологии. Т. о. период, переживаемый современной Н., можно было бы определить как период экстенсивного роста по линиям, пограничным со смежными дисциплинами. Эта тенденция чрезвычайно расширяет границы основной дисциплины, делая ее значительно более широкой и интересной, подводит более обоснованные биол. базы под неврологическое мышление и связывает Н. все теснее с общей философией естествознания, но в то же время вынуждает отдельных работников в области невропа- 48!) тологии специализироваться по оолее узким ее отраслям. Совершенно естественно, что в период этого экстенсивного роста Н. должна была вплотную подойти к самым широким в о-просам соц. значения. В первую очередь сюда относятся вопросы этиологии, в наст, время настойчиво выдвигаемые на первый план, т. к. они непосредственно связываются с задачами профилактики. Должны быть отмечены большие достижения в деле изучения экзогенных вредностей (отравления, травмы, острые и хрон. инфекции), а также в вопросах ранней диагностики, приобретающих большое значение в связи с введением методов диспансерного обслуживания населения. Можно сказать, что в наст, время осталось лишь небольшое число болезненных процессов, этиология которых остается еще темной (как напр. боковой амио-трофический склероз), причем это этиологическое изучение характеризует собой по преимуществу последнюю четверть 19 века.—Особое значение приобретает изучение проф. факторов в этиологии болезней нервной системы. Помимо проф. заболеваний в узком смысле слова (свинцовые, ртутные, мышьяковые, окись-углеродные и иные промышленные невротоксикозы, писчий спазм и другие проф. дискинезии, кессонная болезнь, нистагм рудокопов, острые и хронич. проф. невриты, невральгии, миозиты и мышечные атрофии) здесь усиленно изучается роль проф. вредностей в качестве дополнительных причин, способствующих выявлению или более тяжелому течению иных, по существу непрофессиональных болезней нервной системы. Такова роль проф. моментов в генезе мозгового артериосклероза, синдрома шейных ребер и т. п. Достижения проф. Н. сказались уже практически в уменьшении проф. заболеваний по ряду профессий. Так, теперь мы уже почти не видим тех тяжелых свинцовых параличей или отравлений сероуглеродом,к-рые описывались в учебниках 19 в. Изучением проф. этиологических моментов в наст, время усиленно занимаются невропатологи всех культурных стран, особенно стран с быстрым ростом промышленности. Естественно, что в Советском союзе в связи с поворотом невропатологии к практике социалистического строительства вопросы эти приобретают особо важное значение. И действительно в СССР проф. Н. развивается быстрыми шагами. Большую работу развивают в этом направлении неврологические отделения институтов по изучению проф. б-ней, а также невропсихиатрические диспансеры. Перед проф. Н. встает помимо изучения проф. болезней и ряд других, практически весьма важных задач: установка норм и показаний при проф. отборе и проф. консультации, выработка необходимых профилактических мер при диспансерном обнаружении начальных форм, разработка методов неврологического обследования различных проф. групп, изучение условий труда и быта с точки зрения заключающихся в них вредностей для нервного здоровья, но также и изучение оздоровляющего влияния труда, особенно поскольку он связан с сознательной творче- ской и строительной раоотой и сочетается! с положительно окрашенными эмоциями., необычайно выступающими на первый план как-раз в условиях переживаемого нами' социалистического строительства; далее— разработка деталей неврологической экспертизы и определения инвалидности, статистическое и демографическое изучение нервных б-ней и т. д. Так как разработка всех этих вопросов требует помимо знания клиники. еще и ряда совершенно специальных познаний, постепенно вырабатывается особый тип специализации ■— врача - психоневролога с-уклоном в сторону проф. патологии и соц. гигиены. Другой фронт, по которому за последнее-время начинает развертываться учение об* этиологии нервных б-ней, есть группа т. н. эндогенных факторов,, тем более-важная, что как-раз Н. изобилует многочисленными формами то явно наследственными. то такими, в происхождении к-рых наследственно-предрасполагающим факторам придается определенная и значительная этиологическая роль. К первой группе относятся многочисленные формы наследственных мышечных атрофии, все семейные атаксии, амавротическая идиотия Тей-Сакса и ее подвиды, семейные спастические параличи, семейные стриарные синдромы, эпилепсия, мигрень, многие трофоневрозы и т. д. Ко второй—такие формы, как сирингомиелия, периферический паралич лицевого нерва, вестибулярные ангионеврозы pi пр. Анализ наследственных закономерностей, равно как и правильная нозография, построенная на. выдержат ом клинико-генетическ. принципе, далеко еще не закончены ни в той ни в другой группе. Темы эти являются в настоящее время в Ы. предметом усиленного изучения. В отношении тех тяжелых форм, при к-рых в случае риска иметь больное потомство применим совет воздерживаться от деторождения, Н. имеет целью выработку точных оснований для правильного медико-евгеническ. совета больным и здоровым членам пораженной семьи. В отношении более легких форм имеется в виду гл. обр. необходимость ставить наследственно-предрасположенных субъектов в условия, свободные от специальных вредностей, угрожающих наиболее ранимым отделам нервной системы; профилактический вопрос переводится здесь т. о. в область организации труда и быта и гл. обр. в область проф. отбора, при к-ром приходится теперь учитывать ж наследственно-конституциональные данные. Т. о. изучение как экзогенных, так и эндогенных вредностей непосредственно касается задач соц. профилактики, благодаря чему отделы эти и получают в современной Н.. столь мощное развитие. Преподавание Н. в большинстве? стран выделено в самостоятельную кафедру е собственной клиникой нервных болезней, и: только в Германии остается еще очень распространенной связь Н. с клиникой внутренних болезней. У нас до последи, времени: нередки были общие кафедры Н. и психиатрии, в наст, же время разделение кафедр-прошло уже по всем мед. ин-там. В настоящее время перед советской невропатологией стоит вопрос о создании новых кадров, воспитывающихся в духе овладения невропатологией на базе диалектического материализма и марксистско-ленинской теории. В этом -смысле происходит как усовершенствование врачей, так равно и реформа преподавания в мед. ин-тах. Невропатология преподается по новому плану лабораторным методом, на 3-м или 4-м курсе, на что предоставляется от 80 до 90 часов (не считая практики в диспансере). Проектируется создание психоневрологических отделений на лечебно-профилактических факультетах. С ростом ин-тов по усовершенствованию врачей в них точно так же начали организовываться клиники нервных б-ней. Научно-исследовательские работы по Н., раньше сосредоточивавшиеся почти исключительно вокруг ун-тских кафедр, начинают за последние годы перемещаться. С одной стороны, большие нервные отделения б-ц все больше начинают приобретать значение научных центров, с другой стороны, научная работа начинает переходить в специальные исследовательские ин-ты (Психо-неврологическая академия и Рефлексологический институт в Ленинграде, институты по изучению высшей нервной деятельности, по изучению мозга и нервно-психиатричебкой профилактике в Москве, Психо-неврологический ин-т в Харькове), а также в нервные отделения институтов, посвященных изучению смежных дисциплин (физиотерапия, травматология, неврохирур-гия, соц. медицина, генетика и др.). Лит.: Аствацатуров М., Краткий учебник нервных болезней, М.—Л., 1930; Бехтерев В., 'Основы учения о функциях мозга, СПБ, 1907; он же, Проводящие пути спинного и головного мозга, М.—Л., 1926; Блуменау Л., Мозг человека, М.—Л., 1925; Growers, Руководство к б-ням нервной си--стемы, СПБ, 1894; Даркшевич Л., Куле нервных б-ней, т. I—II, Казань, 1904—1909 (чТ 1—2, -4-е изд., М.—Л., 1922—25); Захарченко М., "Учебник нервных б-ней, М.—Л., 1930; Кожевников А., Курс нервных б-ней, 1-е изд., М., 1892; Курс нервных б-ней, под ред. Г. Россолимо, М. — Л., 1930; Маргулис М., Острые инфекционные б-ни нервной системы, М.—Л., 1928; Молчанов М., О гоноройных заболеваниях нервной •системы, дисс, М., 1901; МуратовВ., Клинические лекции по нервным и душевным б-ням, М., 1899; он же, Руководство к изучению б-ней нервной системы, т. I, М., 1917; Сепп Е.,. Клинический анализ нервных б-ней, ч. 1, М.—Л., 1927; ■Сифилис нервной системы, под ред. А. Абрикосова, П. Ганнушкина и М. Маргулиса, М.—Л., 1927; Ц а п-перт Ю., Болезни нервной системы у детей, М., 1929; Частная патология и терапия внутренних бо-.лезней, под ред. Г. Ланга и Д. Плетнева, т. IV, в. 2— 3, М.—Л., 1928—29; Штрюмпель А., Частная патологий и терапия внутренних болезней, т. III, М.—Л., 1930; BrunsL., Cramer A. u. Ziehen Т., Handbuch der Nervenkrankheiten im Kindesalter, В., 1912; Char cot Т., Oeuvres completes, v. I—IX, 1870—1890; С 1 а и d e H., Maladies du syste-me nerveux, v. I —II, P., 1921; Curschmann H., Nervenkrankheiten, die wichtigsten Kapitel fur die Praxis (Klinische Lehrkurse der M. m. W., B. II, Munchen, 1924); Dana C, Textbook of nervous ■ diseases, N. Y., 1892 (10-th ed., 1926); Dejerine .Т., Semiologie des affections du systeme nerveux, P., 1926; D и e h e n e (d e В о и-1 о g n e) G., De 1'electrisation localisee, P., 1861; Erb W.. Gesam-melte Abhandlungen 1864 — 1910, B. I —II, Lpz., 1910; Hammond W.. A treatise on diseases of the nervous system, London, 1872; Handbuch der inneren Medizin, herausgegeben v. G. Bergmann u. R. Staehelin, B. V, T. 1—2, Berlin, 1925—26 (лит.); Handbuch der Neurologie, hrsg. v. M. Lewandowsky, B. I—V, Erganzungsband, T. 1—2, В., 1910—27 <лит.)_; Jelliffe S. a. White W., Diseases of the nervous system, Philadelphia, 1915; LuBtgarten I., Les manifestations nerveuses de la blenorrhagie, P., .1898; Marie P., La pratique neurologique, Paris, 1911; Nouveau traite de medeeine, sous la dir. de G, Roger, F. Widal et P. Teissier, fasc. 18—21—Pathologie du systeme nerveux, P., 1925—30; Oppenheim H., Lehrbuch d. Nervenkrankheiten, B. I—IT, 7. Aufi., В., 1923; Questions neurologiques d'actualite, sous la dir. de P. Marie, P., 1922; Raymond F., Lecons sur les maladies du systeme nerveux, P., 1896—1903 (рус. изд. СПБ, 1900); Spezielle Pathologie und The-rapie innerer Krankheiten, hrsg. v. F. Kraus u. T. Brugsch, B. X, T. 1—3, B.—Wien, 1924 (лит.). Периодические издания.—Архив (позднее Вестник) клин, и суд. психиатрии и невропатологии, Харьков—СПБ, 1883—99; Вопросы нервно-психиатрической медицины, Киев, 1896—1905; Журнал невропатологии и психиатрии, М., с 1901; Неврологический вестник, Казань, 1893—1918; Обозрение психологии, неврологии и рефлексологии им. В. Бехтерева, Л.. 1926—30; Современная психоневрология,Киев,с 1925; Archiv f. Psychiatrie und Nervenkrankheiten, Berlin, с 1868; Archives of neurology and psychiatry, Chicago, с 1919; Brain, L., с 1878; Encephale, Paris, с 1906: Fortschritte der Neurologie und Psychiatrie und ihrer Grenzgebiete, Lpz., с 1929; Jahresberichte iiber die gesamte Neurologie u. Psychiatrie, В., с 1919 (библиография); Journal of nervous and mental diseases, Chicago, с 1876; Monatsschrift fur Psychiatrie und Neurologie, В., с 1897; Nervenarzt, В., с 1928; Revue neurologique, P., с 1893; Rivista di patologia nervosa e mentale, Firenze, 1896; Schweizer Archiv fiir Neurologie und Psychiatrie, Zurich, с 1917; Zeitschrift fiir die gesamte Neurologie u. Psychiatrie, Berlin, с 1910; Zentralblatt f. d. gesamte Neurologie u. Psychiatrie, Berlin, с 1922 (исчерпывающие рефераты мировой литературы). С. Давиденков.

Смотрите также:

НЕВРОПОР, отверстие на конце нервной трубки. После того как нервная пластинка обособится от эктодермы, она свертывается в трубку, постепенно замыкающуюся. Замыкание нервной трубки начинается в области будущего среднего мозга и ...
НЕВРОПСИХИЧЕСКАЯ ГИГИЕНА,см.Яш-хогитена.
НЕВРОРЕЦИДИВ, название, данное Эр-лихом (Р. Ehrlich) воспалениям и параличам, гл. обр. головных,реже—спинномозговых нервов, особенно часто наблюдающимся у б-ных свежим сифилисом вскоре после окончания ими сальварсанового лечения. По Малезе (Malaise), «здесь ...
НЕВРОТИЗДЦИЯ, процесс прорастания новообразованных аксонов из центрального конца поврежденного нерва через рубец и далее по всему протяжению периферического отрезка нерва до концевых аппаратов его включительно (см. также Нервные волокна—регенерация).
НЕВРОТОМИЯ, neurotomia (от греч. neuron — нерв и tome —■ сечение), полная поперечная перерезка нервного ствола. Невротомия является наиболее радикальным способом перерыва проводимости нерва. Первоначально невротомия была предложена Шлихтингом (Schlichting; ...