ПИРОГОВ

ПИРОГОВ Николай Иванович (1810V81), знаменитый хирург. Род. в Москве в семье провиантского чиновника. 14 лет П. поступил на мед. факультет. По окончании курса в 1827 г. он избрал своей специальностью хирургию и как один из лучших студентов был направлен для усовершенствования в Дерпт. П. впитал в себя стихийно те основы вульгарного материализма, эмпирико-экспериментального позитивизма и эмоционального атеизма, без которых вообще была немыслима никакая научно-медицинская работа. Чуждаясь пирушек, П.-студент сторонился и политики. Даже буря декабрьского восстания пронеслась мимо П. совершенно не замеченной им. Сам П. в дневнике отмечает тогдашнюю свою «незрелость, неопытность и детски-пассивное равнодушие к общественным делам». Естественно, что при таких условиях все творческие силы его большого, ума, «озаренного светом естествознания», ушли в специальность. Приехав в Дерпт, П. под руководством Мойера «бросился, очертя голову, экспериментировать... Особливо занимался я разработкой фасций и отношений их к артериальным стволам и органам таза. Этот предмет был совершенно новыйвтовр'емя. Обыкновенно анатомы бросали фасции». Но П. не был чистым анатомом, он был анатом-хирург. Анатомия для него являлась средством рационализации' оперативной методики. Отброшенные чистыми анатомами фасции П. поставил во главу угла созданной им науки—хирургической (не топографической) анатомии. В Дерпте была опубликована его первая работа на заданную факультетом тем> о перевязке артерий и защищена в качестве докторской диссертации экспериментальная работа о перевязке брюшной аорты (1832). Отправившись в научную командировку в Берлин, Пирогов к своему удивлению «застал практическую медицину почти совершенно изолированной от главных реальных основ ее: анатомии и физиологии. Ни Руст, ни Грефе, ни Диффенбах не знали анатомии... Ланген-бек был единственный хирургранатом». Возвращаясь в Россию, П. законно считал'себя первым кандидатом на кафедру Московского уни-' верситета, по так как на обратном пути он заболел и на несколько месяцев задержался в Риге, то тем временем на московскую кафедру был назначен профессором Иноземцев, что яви-ч лось для Пирогова большим ударом. П. возвратился в Дерпт и здесь по предложению уходящего Мойера избран факультетом экстраординарным профессором (1836) по кафедре хирургии, которую и занимал до йереезда в Петербург (1841). В жизни П. на это пятилетие приходится высший расцвет его научного творчества. В этот период им .опубликован его классический, впоследствии много раз переизданный на нескольких европейских языках труд о хирургической анатомии- артериальных стволов и фасций («Anatomia chirurgica truncorum artoriarum atque fasciarum fibrosarum», Dorpat Liv.—Lpz., 1837—38; одновременно вышло немецкое издание), открывший новую эпоху в развитии оперативной хирургии. В 1837 году П. был отправлен университетом в Париж, где знаменитый Вельпо с восторгом .приветствовал его как новатора и собрата в хирургии. В 1841 году Пирогов, перешел В.Петербург на вновь учрежденную по его же проекту кафедру госпитальной хирургии при Медико-хирургической академии, только-что перешедшей тогда в ведение военного министерства, и занимал эту кафедру до своей отставки в 1,856 г. В то же время П. читал курс патологической анатомии, проделав за 14 лет более 11 000 вскрытий трупов. В 1845 году П. добился учреждения Анат. ин-тапри Академии. В 1847 г., т. е. через год после Мортона, П. первый в России применил в петербургских госпиталях эфирный наркоз, а вскоре и в военно-полевой практике, при осаде Салт на Кавказе. Здесь нее впервые им применена неподвижная крахмальная повязка Сете-на для фиксации переломов конечностей у подлежащих транспортировке раненых. В 1848 г. П. открыл при своей клинике особое отделение для холерных больных и за 6 недель успел сделать до 800 вскрытий умерших от холеры. В начале крымской войны П. напал на счастливую мысль заменить крахмальные повязки Сетена гипсовыми, описав их приготовление в отдельной брошюре «Неподвижные гипсовые повязки» (СПБ, 1854). В 1854 году во главе отряда врачей-хирургов П. выехал в Севастополь в распоряжение главнокомандующего «для ближайшего наблюдения за успешным лечением раненых». Военно-командная администрация на каждом шагу ставила рогатки всем его рационализаторским новшествам. «Страшит не работа, не труды—рады стараться, а эти. укоренившиеся преграды сделать что-либо полезное, преграды, которые растут, как головы гидры: одну срубишь, другая выставится». Из этого жестокого предметного урока Пирогов и вынес ту идею, которая им положена в основу всей военно-полевой, хирургической практи- ки: «Не медицина, а администрация играет главную роль в деле помощи раненым и больным на театре войны». На отрицательном опыте севастопольской обороны выросли также и идеи П. о первостепенной важности вопросов сортировки, эвакуации и рассеяния раненых и больных, поступающих с фронта. Ёер-нувшись в С.-Петербург снова к своим работам по анатомии, Пирогов приходит к счастливой мысли об изучении нормального положения внутренних органов на замороженных трупах, работая через оледеневшие ткани долотом и молотком (скульптурная анатомия). Научный авторитет и слава П. как искусного хирурга росли неудержимо. С переездом в СПБ явилась богатая практика, ширились знакомства и связи с кругами крупной буржуазии, помещиков, чиновничьей и даже придворной знати. Так, для П. необходимо наступил период «двойной бухгалтерии в области идеологии»—материализм в пределах анат. театра и операционной и идеалистическое лакейство перед поповщиной всфе-. ре семейных, служебных и общественных отношений. П. было только 45 лет, он был полон сил, энергии и честолюбия. Увлеченный общим движением П. пишет яркую педагогическую статью «Вопросы жизни», пропущенную цензурой только потому, что статья печаталась с разрешения вел. кн. Константина Николаевича в «Морском сборнике» (1856, № 9).Статья произвела настолько сильное впечатление, что П. был предложен пост попечителя Одесского учебного округа, который оц и принял, покинув навсегда хирургическую работу. Ближайшее будущее показало однако всю иллюзорность реформаторских замыслов П., неизменно натыкавшихся на явное или скрытое сопротивление* аппарата царской власти. Было бы несправедливо отвергать большое значение для своего времени целого ряда новаторских мыслей и предложений Пирогова в области педагогики. Он настаивал да - связи школы с жизнью. «Мы привыкли видеть,—писал Пирогов,—что воспитание и учение идут сами по себе, а жизнь идет своим чередом, сама по себе... Школа без жизни и вне жизни нелепость, а жизнь видит, что она без школы не может ни одного шага сделать вперед». Еще в 1856 г.'Пирогов¹ ставил вопрос о связи политехнического образования с общим: «Желая сделаться истыми специалистами, мы не должны забывать, что и для этого необходимо общечеловеческое образование». Он-стоял за свободу преподавания от полицейского надзора: «Требуется непременно полная свобода научного расследования и учения, свобода мысли и слова». Эти передовые идеи были разжижены целым рядом консервативнейших, а подчас и реакционнейших теорий. Так, Ленин писал о Пирогове: «Пирогов в 60-х годах' соглашается, что надо сечь, потребовал, чтобы секли не безучастно, не бездушно». Передовые идеи и настойчивость П. в проведении в жизнь его убеждений и. на этом педагогическом поприще создали ему массу врагов из чиновничьей бюрократии. 18 марта -1861 года Пир*огов был уволен в отставку с поста попечителя Киевского округа. Уехав в имение Вишняки, Подольской губ., П. прослужил один год по выборам мировым посредником, а в 1862 г. уехал по предложению министра народного просвещения Головина за границу на 3 года в качестве руководителя профессорских стипендиатов. Здесь им бы- ли написаны «Письма из Гейделъберга» по университетскому вопросу, а также опубликован на нем. ,(18б4_) и рус. языках капитальный труд «Начала общей военно-полевой хирургии, взятые из наблюдений военно-госпитальной практики и воспоминаний о Крымской войне и Кавказской экспедиции» (ч. 1—2, Дрезден, 1865—66). В 1866 году П. окончательно увольняют «от возложенных на него поручений как по исполнению разных трудов по учебной и педагогической части, так и по руководству лиц, отправленных за границу». Так великий ученый получил окончательный волчий паспорт. С 1866 года до конца жизни П. живет в своем деревенском уединении, занимаясь обширной частной практикой и совершенно отойдя от научной работы. За все это время только 2 раза покидал П. свое поместье: в 1870 г/ по предложению Красного креста для обзора госпиталей на театре франко-прусской войны и, в 1877 году с той же целью совершил экспедицию в Болгарию. Затухающая полоса жизни Пирогова тянулась целых 15 лет и ознаменовалась заключительными аккордами «Дневника старого врача», представляющего печальную и жалкую картину политической деградации этого большого человека. Незадолго до своей смерти П. пишет в «Дневнике» следующие ренегатские слова по поводу расправы революционеров с Александром II 1 марта 1881 г.: «Между государственным и простым убийством нет никакого различия... Венка бессмертия убийство не сорвет с головы .Александра II». Характерно для общественных взглядов.П. его отношение к религии и самодержавию. В юности, в студенческие годы, он отдал дань увлечению атеизмом. Он говорил такие «жупельиые» слова о религии, что приводил в религиозный трепет свою старушку-мать, мелкую чиновницу. Но под старость он бьет отбой. В его рассуждениях о вере и о боге отдает чем-то средним между модным тогда идеализмом Гегеля и деизмом. «Из моего миросозерцания я заключаю,— пишет он,—что существование верховного разума, а следовательно и верховной творческой воли я считаю необходимыми неминуемым (роковым) требованием (постулатом) моего собственного разума; так что если бы я и хотел теперь не признавать существования бога, то не мог бы этого сделать, не сойдя с ума». Мыслитель за операционным столом,Пирогов забывал о том, как именем>«веры» преследовались сектанты в его время, как религия сделалась верным сторожевым псом Николая I. И он философствует: «Вера есть чистое отвлечение души: тут нет никаких мирских целей и задач; вера необходима как самая глубокая потребность души». Либерал П. конечно не может не заметить, во что превратилось христианство эпохи царей и королей. И он возражает против «огосударствления» религии: «Целый ряд вселенских соборов устанавливает догмы и формулу догм, предписывает, как и чему веровать, чтобы быть христианином; свобода совести отходит на задний план, место глубоко прочувственного идеала веры и свободного полета души, желающей сближения с ним, заступают символические обряды мистерии, игравшие такую видную роль в политеизме, и т. д. Дошло наконец до того, что вместо недостижимо высокого идеала, нареченного быть мотивом всех наших дел и нравственных стремлений, выступили на первый план все эти церковные обряды и требы». Но соглашатель-либерал П. далек от того решительного вывода, к-рый сделал из этих рассуждений в свое время Лев Толстой, и он падает на колени перед обрядовой церковью и лепечет о прощении: «Грех ли это перед богом, если я отличаю как гражданин и как человек догматическое исповедание учения Христа, принявшее государственную так сказать оболочку, от духа,'идеала и сути самого учения... Я признаю себя все-таки сыном господствующей церкви по рождению и по поддаиству, считая несправедливым и противозаконным покидать ее лоно». Эти-то полуидеалистические и полудеистические рассуждения дали право проф'. богословия Московского ун-та Елеонскому зачислить П. в лагерь «своих». «Перечисленные положения,—провозглашал протоиерей в речи, при открытии памятника П. в Москве на Девичьем поле, — дают основание угадывать в покойном философа-идеалиста и глубоко религиозного человека-христианина, который свои теоретические философские воззрения возвел на степень живых убеждений путем сознательного усвоения основных пунктов учения Христова; и эти-то убеждения положили свою печать на общественную деятельность почившего и придали ей определенный, возбуждающий искреннее сочувствие, характер». Соглашатель и примиренец, Пирогов заслужил это иудино лобзание. 24 мая 1881 г. Моск. университет торжественно приветствовал в своих стенах П. в день 50-летнего юбилея его врачебной деятельности. 23 ноября 1881 г. П. умер у себя в имениина 72-м г. жизни от раковой опухоли правой нёбной дужки и там же был похоронен. «Собрание сочинений» П. (только философские и публицистические работы) повторно переиздавалось после смерти автора (2-е изд., т. I—II, СПБ, 1886—87). Лит.: Волков К., Н. И. Пирогов—опыт перспективной переоценки, Нов. хир. арх., т. XXIII,№ 91—92, 1931; Змеев Л., Русские врачи писатели, вып. 1'и 3, СПБ, 188В—87<перечепь трудов); М а л и с Ю., Н. И. Пирогов, СПБ, 189 3; Николай Иванович Пирогов и его наследие, Пироговские съезды, Юбилейное изд., под ред. М. Гран, 3. Френкель и А. Шингарева, СПБ, 1911; П о з-■ яков Л., Очерк философские взглядов Пирогова, Сов. хир., т. II, вып. 1—2, 1932; ТПтрайх С, Повесть о жизни и любви чудесного доктора, М., 1930.'

Смотрите также:

ПИРОГОВА АМПУ.ТАЦИЯ, -костнопластический .метод удаления голени на уровне лодыжек. Идея метода заключается в закрытии распила костей голени распилом пяточной кости и, создании таким путем хорошей опорной культи. Операция показана ...
ПИРОГОВА РАЗРЕЗ, наружное чревосечение, laparotomia extema. Этот разрез впервые описан II. И. Пироговым в его «Хир. анатомии артериальных стволов и фасций» и разработан им для внебрюшинного подхода'к наружной подвздошной артерии (а. ...
ПИРОГОВА ТРЕУГОЛЬНИК, trigonum lingua-1е, маленькое треугольное пространство в боковой части надподъязычной области шеи, образуемое снизу (сзади) сухожилием двубрюшной мышцы (m. digastricus), сверху—подъязычным нерврм (п. hypoglossus), проходящим наискось и вместе с язычной ...
ПИРОГОВСКОЕ ОБЩЕСТВО, СЪЕЗДЫ. Пироговское общество—сокращение официального названия «Общества русских врачей в память Н. И. Пирогова»—объединение-русских врачей, созданное в 1883 г. Первоначально об-во бы г ло основано под названием «Московско-Петербургского медицинского общества». ...
ПИРОКАТЕХИН, бренцкатехин, ортодиокси-бензол (pyroeatechin, brenzcatechin, orthodioxy-benzol), в природе находится преимущественно в виде сложных производных в диком винограде, в коре платана, в древесине деревьев, выделяющих камедь, в различных сортах кино, в ...